Пятніца, 29.03.2024, 11:36
Вольны Мазыр! Усё аб Вольным Мазыры, і не толькі.
Галоўная | Вольная музыка | Рэгістрацыя | УваходНа галоўную старонкуДадаць у абранаеКарта сайтаПошукКантакт
Меню сайту
Галоўная старонкаГалоўная старонка
ГасцёўняГасцёўня
ФорумФорум
ФотаальбомФотаальбом
МультымедыяМультымедыя
Анлайн гульніАнлайн гульні
Вольная музыкаВольная музыка
ГороскопГороскоп
Гісторыя горадаГісторыя горада
Карта горадаКарта горада
СпасылкіСпасылкі
Акцыі і мітынгіАкцыі і мітынгі
Парады праваабаронцыПарады праваабаронцы

Аб сайцеАб сайце
Зваротная сувязьЗваротная сувязь
Рэклама
Катэгорыі старонкі
Навіны [29]
Музыка [9]
Відэа [3]
Фота [3]
Наша апытанне
Як вы лічыце нам патрэбна адраджэнне мовы і культуры ўвогуле?
Усяго адказаў: 90
Лічыльнік
Rating All.BY Каталог TUT.BY
Галоўная » Вольная музыка » Навіны » Вольский: Я не буду больше под их дудку плясать

Вольский: Я не буду больше под их дудку плясать

      Белорусский музыкант Лявон Вольский рассказал "Белорусскому партизану", каково жить творческому человеку в Беларуси, почему белорусы такие зашоренные, о времени некомпромиссов и своей готовности уехать из страны.

Лявон Вольский - один из самых ярких белорусских музыкантов, основатель легендарной Мроі, премьер-министр NRM, лидер самой оптимистичной белорусской группы Крамбамбулі – рассказал о белорусском шоу-бизнесе с «нечеловеческим» лицом и о том, почему Беларусь звучит для него в стиле индастриал.

 

- Каково это – быть в Беларуси рок-музыкантом?

 

- В Беларуси быть рок-музыкантом вообще не стоит. Когда тебе 16 лет и ты стремишься к успеху, то это еще нормально. Но когда ты понимаешь и осознаешь, что в этой стране это не приветствуется и никогда не приветствовалось, кроме тех нескольких лет так называемой демократии...

 

В Минске - только три клуба, в которых можно играть. В Беларуси нет такой рок-жизни, как, например, в той же Польше: если ты должен ехать в тур, то это путь из Минска в Воложин и по городкам с населением по 50 тысяч. В Беларуси такого не получится, концертное законодательство этого не предусматривает. Оно заточено под «ансамбли песни и пляски», продюсерские центры того-то и того-то: вот они приезжают и под полный плюс, под фанеру проводят концерты на льготных условиях, при этом 40% продажи билетов обеспечивает профсоюз, и все подогнано под эту схему. Для независимых музыкантов здесь места нет.

 

- Должен ли музыкант подстраиваться под вкусы и интересы своей аудитории или наоборот – аудитория должна следовать за музыкантом?

 

- Как кому хочется. Есть такие музыканты, которые подстраиваются, есть те, кто не подстраивается. Все это зависит от характера творческой личности, его тонкой внутренней организации.

 

- А вы себя к кому относите?

 

- Без ложной скромности, думаю, что все-таки я меняю людей, изменил не одно поколение, только они все поуезжали, скорей всего (смеется). Вы не представляете себе, какое количество наших людей, например, в США.

 

- Вы себя считаете популярным человеком среди нового поколения?

 

- Это не мое дело – определять степень популярности. Если меня узнают на улице, пожимают руку и благодарят за то, что я делаю, то в пределах нашей страны это можно назвать популярностью.

 

- Чье мнение для вас важно?

 

- Очень многих людей. Даже мнение простого человека с улицы мне важно. Я суммирую все мнения, допустим, о моем альбоме, запоминаю и ставлю в уме галочки.

 

Когда ты пишешь протестные песни или песни, в которых достаточно открыто описывается ситуация социальная или политическая, средний слой людей это немного нервирует, они не хотят это видеть. Они хотят оставаться в своей зоне комфорта: дача, квартира, работа, хотя работа не совсем комфорт, это средство достижения комфорта – заработать денег, купить машину. Им удобнее жить в своем мире, смотреть телевизор и считать, что все хорошо.

 

- Это вас раздражает? Как вы вообще относитесь к критике?

 

- Зависит от настроения. Бывает такая критика, вроде «ой, зачем про это вообще писать песни», потому что сейчас не модно писать на такие темы. Это не критика. А вот к здоровой нормальной критике я прислушиваюсь, а потом забываю (смеется).

 

 

 

- Вам как творческому человеку уютно жить в Беларуси?

 

- Мне уютно жить за пределами Минска. У меня в деревне есть дом, там мне уютно жить и творить.

 

Безусловно, творческому человеку жить в Беларуси очень тяжело. Нет уверенности в завтрашнем дне. Это штамп, но это факт. Раз уж занялись этими черными списками, а это продолжается с перерывами уже 10 лет, будем продолжать и дальше. То кого-то размораживают, то кого-то снова прижимают. Это уже привычная практика, раньше они боялись этим заниматься, из-за того что может быть международный резонанс. Резонанс есть, но уже никто не боится, власти знают, что это их территория и они могут делать что захотят. Поэтому безусловно неуютно.

 

- А уехать из страны не думали?

 

- Раз я уже столько времени здесь и до сих пор не уехал… Но думаю смог бы. Конечно, смог бы. Я же могу заниматься не только музыкой, например, могу рисовать, много чего умею делать, поэтому с голоду не умер бы.

 

Никогда не стоит исключать такие обстоятельства, что придется уехать. Никто не знает, что будет завтра, когда к тебе повернется это око Мордора.

 

- В интервью «Белорусскому партизану» Сергей Михалок заявил, что белорусы загнали себя в музыкальное и культурное гетто. Он уверен, что именно эта резервация – главный враг Беларуси.

 

- Если бы была возможность нормально играть на широких сценах, собирались бы тысячи людей. В Вильнюсе спокойно собираются тысячи белорусов на концерт. Есть люди, помешанные на белорускости, но их не так много, они достаточно маргинальные. Я не вижу в этом никакой большой проблемы.

 

- В Беларуси есть много молодых рок-коллективов, подающих надежды. Почему они не превращаются в таких «монстров», как Вы или тот же Сергей Михалок?

 

- В Беларуси нет шоу-бизнеса с человеческим лицом. Я начинал тогда, когда еще многое можно было сделать, что теперь запрещено. Я много поездил по миру. А молодые коллективы, наверное, лишены этой возможности. Лучше не надеяться на какую-то раскрутку в Беларуси, у нас не сложилась сфера шоу-бизнеса, и с этой властью не сложится. У меня были активные заграничные гастроли: Польша, Украина. У Михалка – Украина и Россия. «Монстрами» стали те, кто имел выход на другие территории. Хотя я все равно работаю для этой территории, для Беларуси, но это интересно кому-то в Литве, Польше.

 

- Можете назвать белорусскую группы, которым есть что сказать?

 

- Есть много классных групп. Люди занимаются этим год-два-четыре-пять, потом семья-дети-работа, и уже нет пыла этим заниматься. И даже если группа на высоком уровне, все равно остается на одном и том же. Ну дадут корону на «Рок-коронации» - это потолок. Что еще может быть? Не смотрю телевизор, но там какие-то смешные государственные конкурсы, «Телевяршыни», ну получишь ты там приз – и что с этого? Что дальше? Даже если про тебя будет знать широкий круг молодежи, тебе будет светить только два раза в год гастроли по областным центрам. Ну, может быть Мозырь, может какие-нибудь Барановичи – и все. И больше ничего не будет.

 

Например, группа The Toobes. Классная группа, но они не выдержали. Пробовали пробиться в Польше, но чтобы там это сделать, нужно в Польше жить и становиться поляком, и петь желательно на польском языке. Для раскрутки в Польше там нужно полностью интегрироваться. 

 

- Есть музыканты, которые заявляют, что они вне политики, над баррикадами...

 

- И это их право. Я к этому никак не отношусь.

 

- Вы не видите проблемы в том, что многие музыканты не занимают какой-то четкой гражданской позиции?

 

- Каждый имеет право выбирать свою творческую концепцию существования. Активную гражданскую позицию или никакую позицию – это абсолютно их дело. Единственное, что общая тенденция идет – и это нездоровая вещь – петь про социум, проблемы, политику якобы не модно. А что тогда сейчас модно? Непонятно из витиеватых, плохо написанных текстов, при этом с претензией. Если ты играешь рок, нотка протеста все равно должна быть, потому что эта музыка протеста такой родилась. Любой рок-музыкант, начиная от Beatles, все равно писали протестные песни. Даже если они играли какую-то софт музыку. Они делали акции солидарности, например, с теми, кто против вырубки лесов в Южной Америке. Все равно у музыкантов есть позиция. Даже если они не рок-музыканты.

 

У нас пример людей, которые имели активную гражданскую позицию, имеет грустный опыт – их просто запретили, один начал писать в государственной газете, другие начали громко говорить, что мы не занимаемся политикой, только не запрещайте нас. Безусловно, это моральное падение повлияло в какой-то степени и на молодых людей. Это явление общей музыкальной аморфности. Я особо не тусуюсь в каких-то музыкальных кругах, мне сложно про что-то говорить. Один раз сходил на какое-то награждение, посмотрел – ну интересно. «Портмоне» интересный коллектив, но он из общего контекста выпадает как раз.

 

- Может, поэтому и белорусы такие аморфные и зашореные, потому что некому их будить, музыка у нас беззубая?

 

- При чем тут это? Белорусы зашоренные, потому что вместо веры им после Советского Союза дали религию потребительства. Здесь не во что верить. Приходишь в гипермаркет – полным-полно людей, все что-то покупают. В Минске в «Корону» выходят как на вечерний променад, все расфуфыренные, ходят, что-то выбирают. У американцев тоже есть такой культ потребительства, нужно купить не одну вещь, а несколько, так дешевле. Но там есть американская мечта, мормоны какие-нибудь, можно выбрать какую-то веру. У нас же для большинства поход в церковь или костел – такая отмазка, на всякий случай, чтобы не наказали, если там вдруг что-то есть.

 

В Советском Союзе была религия коммунистическая. Когда я застал Союз, уже мало кто верил, честно говоря, но все равно оставались какие-то хорошие проявления, например: мультики с моралью или стремление налаживать связи между республиками. Я хорошо знаю эстонскую музыку, потому что шли передачи про это, были программы, которые знакомили с другими культурами. Теперь про это никто не знает, в уме только магазин. Квартиру нужно обязательно в Минске купить, две машины чтобы было в семье – это основная религия. И если в других странах это совмещается с чем-то еще, у нас – нет. Нужно работать, чтобы заработать на то и это. Национальной идеи нет. И это должно озвучиваться не подпольными музыкантами, а на государственном уровне. Это должна быть программа национальной идеи. А все ведущие умы, которые могут это разработать, все в опале. А занимаются этим люди с одной извилиной, отставники, которые уволились из вооруженных сил или КГБ. Что они там могут разработать? Они до этого ничего не придумали. Говорят, мы от совка взяли самое лучшее. Наоборот, мы взяли самое плохое: бюрократические советский аппарат, советская вертикаль, вечную повсеместную ложь, в Советском союзе было подпольное потребление, у нас теперь открытое. А в головах сегодняшних чиновников даже не совок, так вообще гремучая смесь.

 

- Когда Вы записали свой альбом «Обществоведение», то говорили о том, что закончилось время компромиссов. Какое время сейчас наступило ?

 

- Время некомпромиссов. Это значит, что я не буду играть концертов с позиции позволят мне или не позволят, я не буду больше под их дудку плясать, в этом нет смысла, потому что если они захотят, все равно запретят. Они уже закрыли Авторадио, где нас всех крутили. У людей нет доступа к нашей музыке, остался только интернет, и то – скоро будут блокировать сайты, уже купили у Китая оборудование. Такие плодотворные было годы, и все это время мы были под запретом. Запрещать «Крамбамбулю» - это вообще позор, это никакой не политический проект, это проект для людей, такой оттопырки, отыха, а тут – все. Какие теперь тут могут быть компромиссы? До выборов мы не будем играть никаких концертов. Нас не интересуют, есть ли мы в черных списках, проверяют нас или нет. Когда нужно не только гастрольку подавать в отдел культуры, а еще характеристику артиста, тексты всех песен, которые прозвучат на концерте, а потом кто-то еще придет и проверит, а друг ты не то что-то спел. Какой смысл в это играть?

 

- Можете ли сравнить атмосферу, настроение в Беларуси с каким-нибудь музыкальным стилем?

 

- Беларусь разная, в Гродно она одна, в Минске – другая, и каждый город по-разному звучит. Первое, что пришло в голову – стиль индастриал, потому что по общему впечатлению у нас тут жесть. Но если брать впечатление от того, что кидается в глаза на улицах – флаги, парады, то это многочасовая официальная песня, с таким поставленным голосом как у Кобзона и Лещенко.

 

 

 

 

 

Катэгорыя: Навіны | Дадаў: Admin (09.06.2015)
Праглядаў: 504 | Рэйтынг: 0.0/0 |
Усяго каментароў: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма ўваходу
Лагін:
Пароль:
Дакладны беларускі час
Надвор'е
Надвор'е ў Мазыры
Інфармацыя сайта pogoda.by
Курсы валют
Рэклама
Статыстыка

Анлайн усяго: 1
Госцяў: 1
Карыстальнікаў: 0
LiveInternet
Copyright Вольны Мазыр © 2007 - 2024 Конструктор сайтов - uCoz